"наверное, в этом все дело, - думал я. - Наверное,я просто слишком стар становлюсь для такой zhizni, бллин, которую я вел все это время. Восемнадцать - это совсем немало. В восемнадцать лет у Вольфганга Амадеуса уже написаны были концерты,симфонии, оперы, оратории и всякие прочий kal... хотя, нет, не kal,а божественная музыка. Потом ещё Феликс М. со своей увертюрой "сон в летнюю ночь". Да и другие. Ещё был французский поэт, которого положил на музыку Бенджи Бритт, - к того вообще все стихи к пятнадцати годам,бллин, уже были написаны. Артюр его звали. Стало быть, восемнадцать лет - не такой уж и молодой возраст. Но мне-то теперь что делать?"
Выйдя из кофейни, я долго слонялся по отчаянно холодным зимним улицам,и передо мной возникали все новые и новые видения, разворачиваясь и сменяя друг друга,будто в газетных комиксах. Вот ваш скромный повествователь возвращается домой,а его там ждёт накрытый стол и горячий обед,причем подаёт его этакая kisa,Ася довольная и радостная и вроде как любящая. <...> Однако вдруг возникало очень ясное ощущение,что если я перейду из комнаты, где горит камин и накрыт стол,в соседнюю, то там как раз и обнаружил то,что мне на самом деле нужно,и тут все сошлось воедино <...> Потому что в соседней комнате в колыбельке лежал гулюкающий младенец,мой сын. Да, да,да, бллин,мой сын. И вот уже я чувствую,как в груди появляется сосущая пустота,и сам же этому ощущению удивляюсь. И вдруг я понял,что со мной,бллин, происходит. Я просто вроде как повзрослел." ©
#ЭнтониБёрджесс #ЗаводнойАпельсин
